Рождённый ползать летать может!

Аспиды всегда были не такие, как все. Им всегда хотело знать больше, пройти дальше, прочесть до корки, любить до конца, прыгнуть выше, а лучше – взлететь. Но крыльев аспидам их дракон Бенедикт не пришил, потому они жили в пещерах, сажали розы и хранили мудрость мира. Но это всё – на старости лет, по зрелости ума. А в юности аспиды строили летательные аппараты, прыгали со скал, разбивались или парили до земли. А особо талантливые ехали на бал к Корнелиусу, когда там ещё бывали санталы, и в лёгком танце кружили головы крылатым. Один молодой аспид Иммануил затанцевал девушку до такой степени, что у той закружилась голова. Он предложил прогуляться по роскошному императорскому саду, где в тени золотых клёнов признался ей в любви. Иллиана не знала, что же делать в пылким юношей, готовым срыть все горы и бросить к ногам любимой, развернуть реки и омыть их водами всё те же ноги любимой, сорвать с небес все звёзды и швырнуть в пыль к ногам любимой. Конечно. Иммануил любил всю санталку, но особенно её крылья, а не ноги. Он так увлёкся своим коварным планом покорения Лихтьяре, что совершенно без памяти влюбился в Иллиану. Девушка просто не знала, как ей устоять, а потом решила показать аспиду родной город, искренне надеясь, что там жить он не сможет.
Сбылась мечта молодого змея: он взлетел в небо, крепко обнимаемый любимой. Сквозь бесконечную синь, сквозь нижние хмурые облака… Туда, где вечно сияет близкое солнце, где сияет радугой хрустальный город.
А теперь на землю, точнее на прозрачную и скользкую дорожку Лихтьяре. Не могла же Иллиана всюду носить милого, но тяжёлого для молодой девушки аспида. И смелый Иммануил пошёл по круглым камушкам.
- Скользко! – закричал он и упал. – И жёстко! Как вы тут ходите?
- Мы летаем, - мило улыбнулась в ответ санталка и не подала руку.
Аспид поднялся сам и пошёл, балансируя и периодически падая под взглядами любопытных крылатых зевак. И дошёл почти под руку с дамой до качелей.
- Садись, я тебя раскачаю, - предложил готовый на всё Иммануил.
- Хорошо, - охотно согласилась санталка.
Толкнуть качели, стоя на хрустальных круглых камушках – задача не из простых. Аспид то ехал вслед за качелями, то отлетал, ударяемый ими на обратном пути, но не сдавался: раскачал их так, что даже у крылатой девушки захватило дух. Санталы лишь улыбались отчаянному юноше. А влюблённые пошли дальше – к фонтанам, в сады с деревьями, чьи листья светло-фиолетовые, а цветки – ярко-розовые, лимонные или тёмно синие и так сладко пахнут, что голова прощается с телом. Радуга перед глазами, руки и ноги предают хозяина… Но аспид держался, не терял себя и прошёл через коварный сад. Дальше был дворец императора.
- Хочешь побродить внутри? Там очень красиво, - предложила Иллиана.
- Да, всю жизнь мечтал, - честно ответил аспид.
И стал подниматься по бесконечной хрустальной лестнице, залитой жарким солнцем. Каждый шаг может стать последним. Осторожно, очень осторожно, но уверенно ступал юноша, даже не держась за отсутствующие перила. Его старания были щедро награждены красотой хрустального дворца: радужные переливы в широких коридорах, увитых фиолетовым хмелем, искристые скульптуры красивых санталов, витражи волшебной лёгкости, зеркала, отражающие картины мира в движении, и свет, много света. Нет ни одного мрачного места, ни одного тёмного уголка, где может таиться пыль. Наконец длинный коридор привёл аспида и санталку в тронный зал с широким овальным столом. За которым сидел Санктус и рисовал для Алоизы ландыши. Принцесса была ещё юной и живой, отец – счастливым.
- Приветствую тебя, мой земной друг! – встал император и с открытой улыбкой протянул руку.
- Вечера солнечного! – пожал руку Иммануил. – Мне очень нравиться ваша прозрачная архитектура.
- Да? Правда? – усмехнулся Санктус. – Может быть, ты ещё испробуешь нашей кухни?
- Да, конечно! – с готовностью ответил аспид.
Санталы ели фрукты, похожие на земные, но часто более яркие по цвету, более сочные и более сладкие. Они ничего не готовили, просто срывали с деревца в саду пару алых яблок и с аппетитом съедали их. Аспиду, после проделанного нелёгкого пути требовалась парочка котят, но он героически попытался жевать фрукты.
- Мммм, вкусно, - говорил Иммануил, урча от голода.
- Да? Правда? – засмеялся Санктус. – А я-то всю жизнь думал, что аспиды питаются по-другому, а потому припас парочку котят.
Юноша замер с надкусанной грушей, лихорадочно соображая, стоит ли есть сейчас свою еду или всё же жевать сладкие фрукты. Тем временем внесли корзинку с двумя милыми зверюшками. Иллиана замерла в ожидании: теперь она не была готова познать другой мир. Но любовь уже вовсю правила её сердцем, поэтому девушка пододвинула корзину к аспиду и пожелала приятного аппетита. Иммануил обвёл всех троих внимательным взглядом, а потом приступил к трапезе: взял в руки котёнка, погладил, успокоил, попросил прощения и быстро прокусил шею, выпустил яд, растворивший внутренности животного, а после… после аспид выпил его, как это испокон веков делали все аспиды. Только пили они раньше эльфов, а потом высадили себе неприступный Лес Потерянных Грёз и стали разводить котят на завтрак.
Конечно, Санктус много раз об этом слышал, но никогда не видел. Теперь узрел. Молчание ещё долго парило чёрным вороном над залом, залитым закатным вином.
- Простите, - смутился Иммануил. – Я не хотел.
- Ничего, ничего, - пришёл в себя наконец Санктус. – Думаю, вам самое время прогуляться по облакам.
- Да, конечно, - Иллиане есть уже больше не хотелось.
А вот аспиду всего лишь оставалось спуститься по хрустальной лестнице, ослеплённым кровавым заревом заката… Когда он стал падать с последней ступени, девушка подхватила его и взлетела в небо. Тёмной кровью сияли чёрные крылья, нежной любовью – серые глаза санталки, безумной страстью – чёрный взор аспида. Догорал день, а они парили в кровавом воздухе, сжигаемые любовью. С облака на облако в объятьях любимой, возноситься ввысь на её сильных крыльях, способных долететь до солнца… Минуты заката, ставшие мгновенной вечностью.
А потом усталые, они спустились на облака, прошли в прозрачный домик, где стоила широкая хрустальная кровать…
- Как же вы спите? – удивился юноша.
- Легко, - санталка легла на спину, раскинув по всей кровати крылья. – Ложись рядом, у меня больше нет кроватей и диванов тоже.
Она даже не думала раздеваться – ранним утром Санктус включает дождь: помыть город и его жителей. Тогда-то санталы и чистят пёрышки. А вечером – просто засыпают на жёстких кроватях.
Аспид вздохнул и аккуратно лёг с самого края высокой каменной постели без подушек и одеял.
- А если будет холодно?
- А крылья на что?  Сладких снов! – Иллиана слишком устала, чтобы думать об удобстве юноши.
Он вздохнул ещё раз и попытался заснуть. Ещё долго ему светили звёзды через прозрачный потолок, ещё долго он слушал спокойное и равномерное дыхание санталки… Долго. До рассвета, превратившего тягуче-чёрную синь в бирюзу, а потом и в золото.
- Доброе утро! – с улыбкой сказал Иммануил проснувшейся.
- Доброе! Поспешим на утренний душ! – девушка быстро вскочила и увлекла за собой аспида.
Холодный дождь придал бодрости. Санталы кружили в тяжёлых каплях, отряхивались и снова мокли, смеялись и танцевали, пели и кружились. Все вместе. Вместе с императором и его дочерью.
- Ну что, как тебе дождик? – с улыбкой спросил Санктус юношу.
- Свежий. Мне нравиться, - ответил стойкий влюблённый. – Скажите, могу ли взять в жёны Иллиану и остаться в Лихтьяре?
Император взял руки Иммануила в свои и ответил:
- Конечно! Она наверняка согласиться. Но я никогда не смогу дать тебе крылья.
- А мне и не надо. Я уже лечу на крыльях любви, - засмеялся счастливый аспид.